Полина БОГДАНОВА, 

«Новые Известия», 2 февраля 2004 г. 

И снова Чехов 
(источник)

В январе в московских театрах вышли премьеры по Чехову. «Три сестры» в Театре под руководством Армена Джигарханяна, «Три сестры» в Малом. «Вишневый сад» в Российском молодежном. В ближайшее время «Три сестры» появятся у Петра Фоменко. «Три сестры» также собирается поставить английский режиссер Деклан Доннеллан, известный своими работами с русскими актерами. Что это? Новый чеховский бум? 


Кто-то сказал, что значимые постановки «Трех сестер» возникают перед войной. Так было в 1940 году, когда «Трех сестер» во МХАТе выпустил Владимир Немирович-Данченко. Вскоре грянула Вторая мировая. Правда ли, нет, что эта чеховская пьеса – пророческая и накликает беду, не будем гадать. Но «Три сестры» снова начали активно ставить. Правда, грандиозных шумных премьер по этой пьесе в Москве еще нет. Те спектакли, которые вышли в Театре Армена Джигарханяна и Малом, значительными никак не назовешь. Хотя постановка Малого театра, ясная, классичная, представляет собой создание «большого» стиля. Спектакль Театра Джигарханяна, напротив, какой-то «маленький», изнервленный, основанный на резких, рваных ритмах. В нем все события совершаются слишком стремительно. (продолжение)


В Малом играют не торопясь, солидно, не пропуская ни единой реплики, слова. Поэтому действие приобретает подробность, полифонию. Здесь есть реалистические прописанные характеры, созданные в лучших традициях подробной, жизненно достоверной игры. 


И если в постановке Малого много характеров и они все разные, то в спектакле Театра Джигарханяна, кажется, характер – только один на всех, предельно обобщенный. Это – человек в ситуации катастрофы, испуганный, мятущийся, не верящий ни во что с самого начала и терпящий поражение в финале. Спектакль начинается не со светлой ноты воспоминаний о прошлом и поэтических надежд на будущее, он начинается с невозможности жить. С бездны, на краю которой стоят герои, зовущей их к себе каким-то потусторонним зловещим гулом, в нее они вот-вот упадут и погибнут. 


В Малом Юрий Соломин ставит жизненно достоверную пьесу. Никакой нарочитой катастрофичности в ней нет. Есть жизнь и ее естественное течение. С подробностями быта, сменой времени суток и даже времен года. Дом Прозоровых (художник Александр Глазунов) – произведение искусства, так любовно и детально он создан. На вертящемся круге – панорама комнат, уютных, обставленных со вкусом, тщательно, с чувством эпохи. На этом доме лежит печать счастливого прошлого, жизни большой, дружной дворянской семьи. 


Обстановка дома в Театре Джигарханяна (художник Илья Евдокимов), напротив, лишена уюта и человеческого тепла. Кажется, что действие происходит не в светлой гостиной сестер Прозоровых, а на каком-то складе, куда свалили старую мебель – столы, стулья, комоды, часы – и бросили все в хаотическом беспорядке. Темные обнаженные кулисы самой сцены довершают этот нерадостный «пейзаж». Здесь жить неуютно, неудобно. 


Ритм существования предельно ускорен. От первых реплик надежды «В Москву, в Москву» до последних разочарований в возможности изменить жизнь проходит, кажется, очень не много времени. Все совершается мгновенно. События сжаты. И наступление Наташи (Елена Ксенофонтова), которая прибирает к рукам весь дом, происходит стремительно. Зрители не успевают опомниться, а уже Ольга (Елена Медведева) переехала из дома на казенную квартиру. Уже погиб на дуэли Тузенбах (Алексей Шевченков), так и не дождавшись от Ирины (Анна Башненкова) теплых, нежных слов. Уже Маша (Ольга Кузина), бессильно, по-бабьи повиснув на шее Вершинина (Владимир Капустин), простилась с ним навсегда. И только один Андрей (Станислав Дужников), разочаровавшийся в своей жене, потухший, но смирившийся со всем, остался в доме, словно заложник. 


В Малом играют более мажорно. Сначала перед нами – светлый праздник в день именин Ирины (Варвара Андреева). Все радуются, полны надежд на будущее. Только Маша (Ольга Пашкова) в своей обычной мерехлюндии, ей скучно, хочется уйти. Но появление красавца Вершинина (Александр Ермаков) ее останавливает. Ольга (Алена Охлупина), подтянутая, серьезная, радушно принимает гостей. Их сейчас не так много, как при жизни отца, но все же они приходят с удовольствием в этот открытый дом и весело проводят здесь время. Благодушный Тузенбах (Глеб Подгородинский) хочет устранить шероховатости своих отношений с обидчивым Соленым (Виктор Низовой) и доверчиво предлагает ему свою дружбу. Ничто не намекает на несчастье, не говорит о том, что жизнь в доме изменится в худшую сторону. 


Изменения происходят исподволь, постепенно. Все больше и больше власти забирает в доме Наташа (Инна Иванова), сникает Андрей (Александр Клюквин), в его отношениях с женой возникает трещина. Но все еще прочно, стабильно. И Ирина по-прежнему верит, что они переедут в Москву. 


В финале, когда все надежды рассеиваются как дым, когда уходят из города военные и погибает на дуэли Тузенбах, сестры только теснее сплачиваются между собой и воспринимают все происходящее как серьезное жизненное испытание, которое нужно вынести, преодолеть и продолжать жить дальше. Спектакль Малого театра – это не вселенская трагедия, все сжигающая в душах людей. Она оставляет надежду или по крайней мере говорит о том, что необходимо обладать душевной стойкостью и мужеством, чтобы прожить жизнь достойно. 


В Театре Джигарханяна «Три сестры» поставили Владимир Ячменев и Юрий Клепиков. Хотя начинал работу над пьесой сам художественный руководитель театра, который очень гордится тем, что нашел один из ранних чеховских вариантов финала, подредактированный в свое время еще Станиславским. Там в финале есть неизвестный монолог Маши о перелетных птицах, которые летят и летят из одного конца света в другой и будут лететь до тех пор, пока Бог не откроет им тайны. Эти слова о Боге и о тайне выводят финал в более широкое пространство, где есть не только судьбы этих трех несчастливых женщин, но и судьбы всего человечества, их необъяснимость, загадочность и скорбность. Присутствие необъяснимой тайны придает всему действию новый масштаб и новое измерение. Впрочем, выдерживает ли весь спектакль этот колоссальный масштаб, другой вопрос. Не во всем и не всегда. Но здесь есть попытка подняться на эту высоту, и само благородство этой попытки оправдывает все издержки. 


На фоне постановок «Трех сестер» «Вишневый сад» в Российском молодежном выглядит особенным. Эту постановку тоже не назовешь эпохальной. Но в ней есть какое-то скрытое обаяние, какой-то нерв и чувствуется неизжитая потребность в действии, движимом скрытыми внутренними токами, в размытом сюжете и сосредоточенности на душевных страданиях героев. Она, пожалуй, ближе всего к Чехову. 


Характеры прописаны не столь рельефно и детально, как в Малом, в них есть та же размытость, что и во всем сюжете. Постановщик Алексей Бородин больше увлекается внутренними связями пьесы, его интересуют тонкие вещи. Звук лопнувшей струны, который вдруг неожиданно резко прерывает спокойное течение действия и словно переводит героев в иное измерение – не быта, но бытия, не конкретного житейского сюжета, но самой истории. 


Постановщика не интересует историческая подоплека сюжета, равно как и его соответствие социальным мотивам сегодняшнего дня. Он не делит персонажей пьесы на старых хозяев и новых, на прошлых и будущих. Больше интересуется общим движением бытия, которое откладывает свой отпечаток на всех без исключения судьбах, предопределяя победы одних и поражения других. Но вместе с тем отсутствие реальной социальной подоплеки событий делает эту постановку несколько литературной, лишает остроты. Но для Российского молодежного театра этот спектакль, несомненно, событие. 


Чеховские постановки января не совершают больших сценических открытий. Но в них есть хорошие, глубокие, живые роли. И что самое интересное – все постановки ансамблевые в том старом, уже почти забытом смысле, который свидетельствует об особой слаженности и согласии всех исполнителей и теперь уже немодной идее равенства всех актеров перед общим смыслом и пафосом спектакля. В некоторых постановках неожиданно получили интересное звучание роли и вовсе небольшие – Чебутыкин (Анатолий Дзиваев) в спектакле Театра Джигарханяна или Симеонов-Пищик (Сергей Серов) в «Вишневом саде» РАМТа. Это говорит о том, что работа над спектаклями шла всерьез и режиссеры подробно исследовали все пласты пьесы.